Жирный так долго здесь находится, что ради сосания смачной сочной писи за сегу он готов делать всё, что ему прикажут, как и остальные обитатели бэкрума. И тут начинается катаклизм – Великое Слияние разумов. В угоду жестокости кожаного Бога все обитатели каждые 10 лет превращаются в огромный кусок мяса – длинный коридор с торчащими из стен залупами, пёздами, носами и глазами. Так в Бэкруме появляются новые сооружения.
И вот оно. Начинается…

Тысячи, миллионы голосов несчастных душ Бекрума — слипшихся, переплетёнся в один каловый водоворот сознания. Они не кричат — они шепчут Жирному «пидорас-пидорас», нарастающим гулом заполняя череп, будто рой опарышей под кожей. Каждое «я» растворяется, как сахар в тёплой воде, но не исчезает — нет, оно растягивается, смешивается с другими, теряя границы, форму, смысл.

Жирный больше не Жирный. Он — они.

Обрывки чужих воспоминаний всплывают, как гниющие плоды в мутной воде: нормальное детство, которого у него не было; поцелуй, который он никогда не получал; боль от раны, которую ему не наносили. Лица и страшные морды мелькают и тают, искажаясь, как воск под пламенем. Где заканчиваешься Жирный и начинается другое существо? Больше нельзя понять.

Тела? Их больше нет. Только бледные, полупрозрачные тени, стекающие в бесконечную, пульсирующую реку плоти — жопы, губы, глаза, пёзды, слипшиеся в один бесформенный комок существования. Иногда что-то шевелится внутри, и тогда кто-то (жирный?) пытается закричать, но звук тонет в общем гуле.

А над всем этим — Оно.

Кожаный Бог. Кожаный ангел. Разум Бэкрума. Нечто, наблюдающее и принимающее участие. Оно не говорит – оно издает звуки, скрипящие, как лезвие по костям, булькающие, как понос в перекрученных кишках. Оно наслаждается процессом слияния разумов и неистово дрочит на происходящее. Теперь Жирный — одна из стен кожаного коридора.